Всё что вы хотели знать о Канаде

Долго сохранявшаяся разобщенность англоязычной Канады и Квебека, социально-экономическая отсталость последнего, низкие темпы роста населения и экономического потенциала страны, въезд в Канаду американских лоялистов, принесших с собой заряд антиреволюционных настроений, постоянный отлив части прогрессивных общественных элементов в США — все это привело к тому, что освободительное антиколониальное движение в Канаде второй половины XVIII — первой половины XIX в. не поднялось на такую ступень, которая обеспечила бы его победу.

Сфера воздействия победоносной Американской революции на Канаду ограничилась Новой Шотландией, и английские власти, разумеется, справились с революционным движением в этой провинции. Вооруженное восстание под руководством Уильяма Маккензи и Луи-Жозефа Папино в 1837—1838 гг., которое по своей сущности было равносильно буржуазно-демократической революции, из-за ограниченности сил повстанцев и пассивности мелкобуржуазных масс (которой не наблюдалось в свое время в более развитых США) потерпело поражение. Правда, оно сыграло важную роль в завоевании канадцами автономии, а позже и независимости от Англии. Но воздействие вооруженной борьбы народа на судьбы страны оказалось в Канаде не прямым и очевидным, как, скажем, в США или во Франции, а косвенным и опосредованным. Английские власти в немалой степени сумели спустить последствия восстаний на тормозах, а свои последующие и явно вынужденные уступки канадцам преподнести как едва ли не добровольное согласие британской короны на демократизацию Канады Постепенность этих уступок в сочетании с деморализующим влиянием неудачи вооруженной борьбы, т. е. методов революционного насилия, проложила путь к утверждению в массовом сознании канадцев идеи эволюционности, постепенных изменений в противовес идее коренной ломки существующих порядков.

То обстоятельство, что Канаде не пришлось пройти через горнило буржуазных революций и гражданских войн, дало буржуазным теоретикам предлог для усиленного рекламирования канадского общества в качестве образца внутреннего мира и всеобщей терпимости. В этом отношении они охотно противопоставляют Канаду и Соединенным Штатам, в истории которых были две революции, и тем более Западной Европе — региону классических буржуазных революций. Один из их догматов — утверждение о том, что канадское общество развивалось настолько мирно и плавно, что основой его исторического развития являлась (и тем более является ныне) не борьба общественных классов, а только соперничество национально-этнических религиозных и региональных групп населения. Классы же в Канаде если и существовали, то они растворились-де в пестрой мозаике канадского «общества иммигрантов».

Сторонники подобных теорий используют в своих интересах некоторые объективные явления. В Канаде (как, например,.и в США, и в Австралии) границы между классами не были столь отчетливыми и труднопреодолимыми, как в Европе с ее наследием феодальной иерархии. В стране существовал фонд свободных (с точки зрения европейских поселенцев) земель, на которые уходили многие прибывавшие из-за океана бедняки, превращавшиеся таким образом в мелких собственников, а при удаче выбивавшиеся порой и в средних буржуа. Часть трудящихся уезжала в США, ей на смену прибывали новые контингенты разноязычных иммигрантов. Потомственный пролетариат формировался исключительно медленно. Текучесть, пестрота и постоянная обновляемость состава рабочего класса мешали складыванию его общеклассового политического поведения, классовой солидарности, пролетарской идеологии и создавали иллюзию того, что в стране нет пролетариата, а есть постоянно меняющие образ жизни рабочие различных национальностей. В том же направлении действовало и рассредоточение канадского рабочего класса в разбросанных на огромной и малонаселенной территории, изолированных друг от друга промышленных центрах.